Я и Ельцин

Было это, дай бог памяти, в 1993-м году, летом. Ну, помните, тем годом Ельцин Борис Николаевич, тогдашний президент России, приезжал на завод копнителей? Вот об этом и будет рассказ с кое-какими потайными подробностями, вспоминая которые, я до сих пор содрогаюсь.

На завод мы пришли рано - часов в восемь утра. Район уже был оцеплен. По журналистским удостоверениям мы прошли к северной проходной, откуда планировалось запускать Ельцина. Сразу стоит отметить, что в охране строгостей было меньше, чем это носилось в воздухе. (Тогда же еще демократия была, даже вопросов предварительно не репетировали.) Вообще, в окружении больших начальников особый страх создает не охрана, а сама атмосфера. Но, конечно, посмотрели наши сумки, фотоаппараты, пошарили по телу металлоискателем. Даже рамок тогда не было еще. И повели по точкам ставить. Точки назывались «пойнтами» - для понтов. Было семь пойнтов - это где президент должен остановиться, что-то посмотреть или поговорить с народом.

Природная сметка сразу подсказала мне, что надо стать на первый пойнт, а потом уж со свитой я все равно смогу на следующие пройти и таким образом все увижу. Так я и сделал. На первом пойнте была выставка готовой продукции - прямо у северной проходной стояли эти самые копнители. Возле них - группка рабочих. Рабочие, надо сказать, отбирались не так, как в прежние или последующие времена. А просто взяли натуральных обычных рабочих, более-менее не выпивох, и привели "на Ельцина". Наряжать тоже не стали - они были в своей обычной рабочей одежде, слегка промасленной, но не так уж чтоб совсем в обносках. В общем, нормальный такой рабочий класс. В основном состоящий из веселых горластых теток на первом плане и невнятных мужичков на втором.

Часов в десять пришла весть, что приземлился. Вскоре прибыл микроавтобус с охраной – всего человек восемь с вооружением (конечно, не считая местных гебистов). Ребята из охраны были в бронежилетах на майку-хаки. Видно, что собой гордые. В черных очках и в перчатках с прорезанными пальцами, как у рокеров. Автоматики такие странные - короткие, типа АКМС, но с длинным массивным дулом, хотя калибр небольшой. В карманах бронежилета с одной стороны рукоять ножа, с другой - пистолета. Ну прямо "джентльмены удачи". Одного поставили смотреть на трубопроводную эстакаду, проходившую над проходной. Стоит, жувачку жует, греется во внимании публики, прямо вылитое коммандос. А я подумал, что если бы сейчас кто с этой эстакады выглянул (а оттуда обзор хороший и за час до того выглядывали какие-то мужички), то он шмальнул бы из автомата и ничего бы ему за это не было.

В общем, приезжает, наконец, кортеж. Из лимузина выходит Коржаков, открывает дверь патрону, выходит президент. Подходит Ельцин к технике, его тут же окружает толпа, в которой причудливо смешались губернатор с мэром и промасленные рабочие. Впрочем, нет, не смешались. Сановный элемент как бы подковой сзади президента стоит, как бы на его стороне. А рабочий класс - афронт перед президентом, аккурат возле копнителей, там же и заводское начальство. Так власть встречается с народом. Везде, разумеется, еще и охрана в штатском, которую заметно по пиджакам (лето жаркое, но надо ж оружие прикрывать) и по тому, что смотрят они вовсе не туда, куда смотрит толпа. Толпа-то на Ельцина смотрит, а они – на толпу.

Ельцин - мощный старик в белой рубашке и с еще более белой - иссиня-снежной головой. Прям как шерсть альбиносной собаки, которую выстирали в отбеливателе с синькой - такие у него волосы. Я еще подумал, что их подкрашивают. Глаза, что характерно, - будто стеклянные. У младенцев такой цвет - цвет мутно-серо-голубого стекла. Или нет, такие глаза делают из стекла разным куклам, когда хотят сделать голубые или серые глаза. Глядя на такие глаза, невольно вспоминаешь слухи, что их обладатель поддает. Но Сам был, насколько могу судить, трезв и свеж. Хотя изрекал нечто не совсем по производству копнителей. Это и понятно - он же не специалист в копностроении.

В общем, обычный президентский разговор с народом. "Ну, а зарплаты как у вас, выдают?" – строго и заботливо спрашивает глава государства. «Выдают, выдают», - говорят рабочие. "Стараемся в срок, Борис Николаевич!" – четко и радостно подхватывает директор. "Хорошая работа должна оплачиваться" - наставляет президент. "Правильно, да, да", - идет гул одобрения. И все отчего-то счастливы и улыбаются.

Но обсудил президент и профессиональную тематику. "Надо, - говорит, - активнее внедрять лизинг!" - «Правильно, верно, Борис Николаевич! - вторят ему рабочие и головой кивают, - без лизинга нам никак нельзя!"

Я эту ельцинскую фразу на диктофон записал, потом мы ее в редакции на озвучку запуска компьютеров поставили. Приходишь утром на работу, включаешь компьютер, а оттуда президент говорит: "Надо активнее внедрять лизинг!". И сразу понятно, как и зачем дальше жить.

Разбирал ли он, что такое лизинг? Не знаю.

Ну да что я все про президента? Про себя же хотел рассказать. Ну вот, хожу я со свитой по заводу, гоняю своего фотографа, чтобы ракурсы искал, а то в толпе толкучка... А, еще про фотографов надо рассказать.

С президентом всегда летает свита снимающей-пишущей братии. Народ, конечно, не то что спаянный, но прямо-таки прожженный. Особая порода. Губернский пресс-секретарь рассказывал, что когда пришел за приезжими журналистами утром в гостиницу, они уже датые были. Он им говорит: "Ребята, а как же вы работать будете?". А они: "Нормально! Есть такое правило: мало выпил - двоится, фокус не наведешь. Нормально выпил - троится. Наводишь по среднему - и работаешь...."

Еще у них такие смешные стремяночки. Вокруг президента же всегда кучно. Снимать можно, только если фотоаппарат над головами поднять - но тогда трудно наводить. Я своего фотографа заставлял на комбайн залазить. А у них такая стремяночка о трех ступеньках на плече висит, они вперед забегают, стремяночку ставят, забираются и с высоты метров двух работают.

Ну вот. Вот, значит, последний пойнт, президент опять там что-то про зарплаты и лизинг объясняет очередной группе рабочих. Немного так раздобрел, потихоньку в более развернутые диалоги втягивается. Вокруг всегда стоит "периметр" - четыре охранника. Два дылды - ростом выше Ельцина – стоят сзади за плечами президента, чтобы полностью его со спины закрывать. Два квадратных коротышки - Ельцин ровно на голову их выше - спереди, чтобы президент через них мог говорить с народом. Работа у ребят, конечно, непростая. Им надо чувствовать каждое шевеление патрона, чтобы успевать синхронно с ним перемещаться - на ноги не наступать и дистанцию не разрывать. Вот у кого настоящее чувство президента. Так и ходят впятером, словно связанные.

А еще я обратил внимание, что эти охранники в «периметре» как-то странно стоят. Обычно охранники, которые работают в толпе, стоят с полусогнутыми руками. Чтоб если что - сразу в торец-то и втереть кому надо. А у этих - руки опущены по швам. Как, думаю, они будут разрешать нештатные ситуации? Толпа же сдавливает, а руки прижаты.

Как раз на последнем пойнте меня к такому "маленькому" прижали. Его плечо аккурат у меня подмышкой оказалось. Я руку протягиваю, чтобы диктофон перед президентом держать, писать его речения. А охранник стоит спокойно (маленький, а бульдозером не сдвинешь), только пот с виска течет (жарко), ни на кого конкретно не смотрит, но плечо держит так, чтобы я рукой не мог дотянуться до главы государства.

Ну, отработали мы таким образом, президент с губернатором и директором подписали, что собирались, и поехали дальше нивы тучные осматривать. А вся банда осталась на заводе - праздновать знаменательное событие. Событие и вправду знаменательное, ибо из всех царей и правителей Ельцин первый, кто в эти края приехал. Остальные все как-то проездом.

Директор копнителей, который был от счастья просто пьян и не в меру многоречив, приглашает журналей - местных и придворных, организаторов охраны и всякий чиновный люд в свою столовку, где не только накрыто, но самые шустрые уже и по второй открывают (дался им этот Ельцин...). Всеобщее возбуждение, как будто гору своротили или какое другое большое дело сообща сделали.

Директор взахлеб хлебосольничает. Кажется, сейчас лопнет от счастья: "Дорогие друзья и представители средств массовой информации! – говорит. - Мы рады приветствовать вас на нашей земле завода копнителей, где еще никогда до этого не бывал президент, а наш Борис Николаевич Ельцин вот это первый приехал и все посмотрел!". С ума сойти, действительно.

Выпили раз, другой, пятый. Директор до того воспарил, что стал паясничать. И после какого-то тоста рассказал анекдот. Анекдот такой. Едет как-то в стародавние времена Катька-императрица по России-матушке. В каком-то селе на ночлег остановилась, спрашивает: "Ну что у вас тут в селе интересного есть?". "Да вот, - говорят, - матушка-государыня, есть Прокоп, так тот елдой орехи бьет." "Да ну? - удивилась царица, - приведите". Привели Прокопа. Тот вошел, шапку сломил, с виду хилый... Велела ему царица показать свое умение. Принесли грецких орехов, мужик помялся-помялся, потом достал елду да и расколотил орехи. Царица похвалила его и одарила рублем. Прошло много лет. Случилось ей тем же селом ехать. Вызывает она помещика и говорит: "А был тут у вас мужичонка, что елдой орехи колол. Ну так позовите!". Привели мужичонку. "Ну что, - говорит царица, - покажешь свою удаль? Можешь еще орехи грецкие бить?" "Не гневись, матушка, - бухнулся на колени мужик, - не могу больше орехи грецкие бить. Зрением плох стал. Вот кабы кокосные...."

Такой анекдот рассказал директор завода копнителей в заводской столовой завода копнителей всей заезжей и местной публике (а было человек 200). Ну, хохот стоял... особенно ухахатывались бальзаковские дамы. Директор же, конечно, от счастья офонарел совершенно и уже был не в состоянии прикинуть, какие такие аллюзии могут из этого анекдота возникнуть в связи с давешним приездом Ельцина. То есть анекдот он выбрал безо всякого подвоха - ему просто вспомнилось.

Да, свободное было время. Демократическое.

Мы уже изрядно так отметили хорошую работу, когда к нашему столу подошел паренек, который в службе охраны отвечает за контакты охраны с прессой - расставляет журналистов, инструктирует, как да что. Приятный такой парень, немножко пижонистый - все его коллеги в пиджаках жарятся, а он в рубашке ходит; оружие же носит не подмышкой, а на поясе сзади - маленький такой пистолетик в маленькой кобурке. Типа как светский человек и вроде как сохозяин, ходил он по столовке с рюмкой - с каждым столом выпить-поговорить, узнать настроения. Подсел к нам, выпили. Я его и спрашиваю:

- Вот обычно в толпе охранники руки наизготовку сгибают. А те, что в периметре ходили, - руки по швам держали. Как же так? Их же если прижмут, они ж ничего сделать не смогут...

И тут он мне рассказал подробность, от которой я вмиг протрезвел.

- А все, - говорит, - очень просто. Представь, если вдруг кто-то сильно наглеет, а они начнут по нему кулаками отрабатывать. Все это перед носом у президента. Некрасиво. А так, если кто буянит, они ему мошонку аккуратненько-то и выкручивают. И человек тихо сползает вниз. Все прилично и пристойно.

Тут мне сразу же вспомнилось, как я на того охранника напирал, и его плечо у меня прямо подмышкой было... М-дааа, - думаю....

Вот так, в общем-то, состоялось мое первое знакомство с первым президентом России Борисом Николаевичем Ельциным.

Потом уже, когда прошло некоторое время, возник у меня один чрезвычайно злободневный вопрос к тому пареньку, что отвечал в службе безопасности за контакты с прессой. Эх, не догадался я его тогда спросить: а что будут делать охранники, работающие в периметре, если тем бузотером окажется... женщина?

ок. 1999 г.